Читать книгу "Молоко без коровы. Как устроена Россия  - Денис Терентьев"

На рубеже XVIII–XIX веков царям опять не хватало серебра. Но уже вовсю гуляли бумажные ассигнации, и власть решила включить станок: типа дадим городам и помещикам «на развитие», а потом обратно излишки отзовем. «Потом», конечно, стало недосуг, и в 1800 г. бумажный рубль стоил уже 66 копеек.

Писатель Александр Радищев едва ли не первым оценил приток ассигнаций как эмиссионный налог на население: «Бумажные деньги – суть гидры народные». Вывод делался и вовсе крамольный: «Государь, который деньги делает, есть вор общественный, если не вор, то насильствователь».

Что делать власти в такой ситуации, чтобы не потерять статус-кво? Знакомый вариант: участвовать в антинаполеоновской коалиции за английские деньги. Тем более уже имелся опыт Семилетней войны, когда обнищавшая императрица Елизавета Петровна, имевшая более тысячи платьев, отправила русскую армию воевать с прусской за деньги австрийские.

По всем раскладам императору Александру I логично было с Наполеоном дружить. После Тильзитского мира в 1807 г. Россия даже стала союзником Франции и присоединилась к континентальной блокаде Англии, получив взамен доступ к рынкам покоренной Наполеоном Европы. Это было реальное импортозамещение! Как сообщает писатель Александр Никонов, «по сравнению с доблокадным 1804 г. собственное хлопкоткачество выросло в несколько раз. Общее количество заводов и фабрик увеличилось за несколько лет в полтора раза, а количество рабочих – вдвое. Собственное производство сахара подскочило в пять раз!» Торговый баланс России в кои-то веки стал положительным.

В стране состоялось подобие экономического бума, зато от прекращения торговли с Англией пострадали интересы крупных монополистов, стоящих вокруг трона. Они круто зарабатывали на поставках сырья: леса, пеньки, железа, меди, зерна. Весь оборонзаказ – это снова они. Александр хорошо понимал, чем чревато дергать этих ребят за усы: его отцу Павлу I проломили голову табакеркой, деда Петра III задушили шарфом. И англичане от отчаяния готовы на все: в Лондоне уже собирали тысячи подписей за мир с Наполеоном. А мог ли долго выдерживать давление тот, про кого Пушкин написал «правитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда»? Александр вышел из блокады, потерял все континентальные рынки, зато взвинтил военные расходы вдвое – на 55 млн рублей. Подставил страну под гнев Наполеона, а сам получил стабильность в верхах и английские призовые.

Уже при Николае I Россия не могла воевать без иностранных займов у голландских, немецких и английских банкиров. Крупные кредиты оформлялись в 1828,1831,1832,1840,1842,1849,1854 годах. В 1849 г. император Николай лично сфальсифицировал бюджет, скрыв от своего Государственного совета дефицит в 38,5 млн рублей. Он не спал ночами, думая, как латать эти дыры? Ничего подобного, он мечтал о славе Наполеона, о присоединении Сербии, Константинополя и черноморских проливов, а кончилось это Крымской войной. Отдувалась, как обычно, вся страна, где стремительно дешевели бумажные деньги и росли подати.

Смысл отмены крепостного права при Александре II невозможно понять без всего этого бэкграунда. За предыдущие 30 лет общий дефицит бюджета приблизился к 1,5 млрд рублей, а потому реформа стала последним шансом обобрать и крестьян, и помещиков. С 1861 по 1906 гг. правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд рублей, не потратив ни копейки. Переданная крестьянам надельная земля была оценена всего в 1,218 млрд руб., и государство при расчете с помещиками обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили лишь 902 млн руб., часто не реальными деньгами, а 5 %-ными банковскими билетами и выкупными свидетельствами. На которые, понятно, другая рыночная цена.

Такова реальная история России. «Драма слаборазвитости», как описывал суть нашего «особого пути» историк Фернан Бродель, трагически обусловлена нехваткой денег. А нехватка денег – следствие чрезмерной централизации власти, барьеров на пути предпринимательства и великодержавных понтов. Подвиги армии Суворова в Альпах – это просто отработка полученных его хозяевами траншей, кровь в обмен на золото. Всякое усиление власти при таких институтах оборачивалось скорым грабежом народа, а относительно благополучные периоды в истории – когда центр силы жил по средствам и был хоть чем-то уравновешен.

Но если спросить прохожего на улице, какие радикальные преобразования в России он может припомнить, скорее всего, вам назовут время Петра I и Сталина. По мнению социолога Леонтия Бызова, «на памяти современных россиян Сталин – единственный руководитель страны, который успешно справился с исторической задачей модернизации России». И чем хуже идут дела у нынешнего правительства, тем больше расстроенный обыватель будет видеть альтернативу в методах Сталина.

Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан отмечает, что Сталин возродил крепостничество, а модернизация проходила в форме мобилизации: «Суть в том, что государство откуда-то насильственно изымает ресурсы и куда-то их перебрасывает. Мобилизация всегда связана с крупными проектами, видимыми гигантскими стройками – так красочнее и удобнее. Но любой ресурс, который куплен недорого, а тем более изъят, захвачен или перераспределен, расходуется неэффективно».

В 1947 г. сталинские экономисты прокатили народ-победитель и с накоплениями, если у кого они вдруг образовались. Были отменены продовольственные карточки, а денежная масса уменьшена с 59 млрд до 6 млрд рублей. В постановлении Совмина сообщалось, что большую часть жертв по реформе государство берет на себя. Но разве это похоже на товарища Сталина? Народу обесценили наличные деньги в 10 раз, сохранили прежние цены, по-божески обменивали только вклады в государственных сберкассах. Отчаявшийся народ бросился в коммерческие рестораны прогуливать сбережения, которые через несколько дней превратились бы в тыкву. «Вся страна горячо празднует старт денежной реформы» – сообщала по этому поводу «Правда».

Экономист Дмитрий Травин вовсе не считает сталинские преобразования модернизацией: «Модернизация успешна, когда население страны в результате реформ стало жить лучше. А Сталин проводил милитаризацию. При нем экономика настраивалась не на потребительский рынок, а на производство оружия. К концу его правления хозяйство находилось в худшем состоянии, чем к моменту сворачивания НЭПа, когда у нас имелось сытое крестьянство, а города нормально снабжались продовольствием. К 1953 г. колхозы уже показали неэффективность, поголовье скота так и не восстановилось со времен раскулачивания. Почитайте Федора Абрамова, как тяжело и дико жил тогда крестьянин на Русском Севере. Усилия Сталина не были направлены на его процветание. Вождь хотел создать мощную армию, для которой требовался мощный ВПК, в свою очередь, требующий развитую металлургию, угледобычу, железнодорожную сеть. Впоследствии пришлось это все долго и тяжело расхлебывать».

Сегодня за танковыми парадами и золотыми крестами не видно новых Столыпиных или Витте. Российский воз по-прежнему движется в неизвестном направлении, и все больше людей с тревогой оглядываются по сторонам: колея сужается, лес гуще, комары злее – это и есть наш «особый путь»? Что делать? Как управлять экономикой? Кого звать на царство?